Недавно хорошая знакомая полуспросила: «Но вы же не только из-за денег идёте в медицину, правда?».
Ну, вот едем мы сейчас с женой по Кармиэлю и видим, как две машины после аварии стоят на светофоре. И, кажется, кто-то лежит на земле. И ты в шортах и тапках выскакиваешь из автомобиля и бежишь туда, потому что карета «Скорой» ещё не прибыла. И прибегаешь, и видишь лежащего мальчика лет десяти с напухшей губой. Кричишь всем по-арабски «Я доктор», и они как-то успокаиваются. А ты без перчаток лезешь мальчику в окровавленный рот, чтобы убедиться, что там не болтаются выбитые зубы, которыми он может подавиться. Прикладываешь ухо к грудной клетке удостовериться, что он дышит обоими легкими. Ощупываешь живот и таз, кости лица, смотришь на зрачки. Перевязываешь рану на руке каким-то полотенцем. Дожидаешься «Скорой», докладываешь состояние ребёнка, помогаешь переложить его на крепкую доску для спины и укрепить на шее Филадельфийский воротник и возвращаешься в машину к жене, надеясь, что там есть мокрые салфетки смыть кровь.
Что я вам скажу? Из-за денег, конечно.
